Поэзия

В поисках мысли
в песках и мыле,
из пробеганных книг
и прочитанных милей
выросли вмиг,
воздушные замки
сами
о землю били.

Жалко.
Время упрямо -
впереди - гора, сзади - яма,
а веревка выдержит
долго едва ли
не более чем на час смотрим устало вдаль,
тем более, когда на себя столько взяли
враз.
Жаль?..

Но из дальних краев,
обгоняя время,
входят в дом добрые феи,
из несбыточных снов -
Вера, Надежда, Любовь.

ВЕРА.

Если бы я верил во все -
          я бы не взял в руки камень,
Если бы я не верил тебе -
           я бы не спел ни стиха,
но без особенной веры, мне предлагают исправить
то, что напутали с распятием Христа.

Если же ты поверишь во все -
           я влезу тебе на шею,
Если же ты не поверишь мне -
           ходить тебе днем со свечой,
Дайте же шею удобнее и подлиннее
или свечу, чтобы найти путь домой.

Меня создавали, веря в меня, -
           по образу и подобию,
Но мы вышли все разные и почему-то без нимба,
то ли создатель не верил в мою родословную,
то ли просто сглупил, создавая как-либо.

НАДЕЖДА.

Надеясь
на завтрашний день,
в сегодняшнем заблужденье,
день вчерашний бросает тень,
за которой не видно
Надежды.

Надеясь
на опыт вчера,
а сегодня на неизбежность,
завтра ты будешь врать,
что сегодня видел
Надежду.

Надеясь
на вечный экспромт
и вчерашней прикрывшись одеждой,
в завтра уходит паром
на тот берег, где нету
Надежды.

Надеясь...

ЛЮБОВЬ.

Играй, играй вечную роль
в открытом до нас театре абсурда
то ли древний инстинкт, то ли вечное чувство,
то ли все то, что зовется Любовь.

Пропой, пропой все ту же песнь,
она будет вечна, но не постоянна,
у вечных чувств такие изъяны,
как "пожизненный траур" и "кровная месть".

Читай, читай все тот же стих
о страдающем псе и брошенной суке,
никогда никому он не наскучит,
в нем вечное чувство и древний инстинкт,

Ваяй, ваяй все ту же плоть,
танцующий круп или алые губы,
огонь, вода и медные трубы
ее в силах разрушить, но не превозмочь.

В моей постели женщина очень хочет петь,
и ее нежная талия не имеет свойства толстеть,
я зажму ее левой, ударю правой,
ты, конечно же, знаешь -
     это гитара.

В моей постели женщина в белом во всем,
на ее мягком теле я на небе седьмом,
и она что-то шепчет мне тихо на ушко,
ты, конечно же, знаешь –
      это подушка.

В моей постели женщина изменяет всю ночь,
Вместе с первым сном моим уходит прочь,
и вот-вот улетит от меня не спеша,
ты, конечно же, знаешь –
     это душа.

Мы устали быть не Вами,
Вы устали быть не Нами.
О, какими бы перстами
жар из печи выгребали!

Вам мерещится быть Ими,
Нам тоскуется быть Вами.
О, какое было б имя,
9как бы Вы его читали!

Когда Я, да стал бы Ею,
а Она бы стала Мною,
то к себе б мы не посмели
не откликнуться любовью.

Если б Мы вдруг стали Вами,
если б Вы родились Нами, -
Хорошо! – бы мы сказали, -
где еще Вы не бывали.

А рубаха чья на теле,
Мы пока не разобрали.
Мы ж хотели быть не теми,
Теми, кто родился Нами.

Как выглядит память?
Монументом-камнем
«Погибшим в Афгане…»
или в том же Афгане
каждым, каждым облитым камнем
точно так же,
как на Мамай кургане,
но без изваяний
и без названий:
американцам, афганцам и русским
точно так же,
как и под Курском
или в Хатыни,
хотя неизвестно кому и поныне,
то ли евреям в песках Палестины,
то ли арабам в Иерусалиме.

Как выглядит память?
Монументом-камнем:
«От верных рабов господину Хеопсу»,
камнем-надгробьем «Так рано усопшим…»,
мусульманам в небе Нью-Йорка
2 небоскреба-обломка,
«Природе от Рериха» - камни в раме,
костелом, мечетью храмом –
богам. А может целым народам?
А может Рериху от Природы?
Планетой Земля – самым, самым камнем,
т.е. погибшим в войне Таукитянам.
Как выглядит память?

Как выглядит память?
Кухня…бабушка за пирогами….
Лес…я с дедом иду за грибами…
Мама…делает вид, что не устала…

Как выглядит память?

Куда там тонкости
   в тоне кости
      отличной от белой,
скорей
   это рез-кости
      на картежном примере.
Уход за висты,
   не от зависти, -
   от «так надо»,
а мизер в руках
   будет
      заданием на дом.
Стихи и стихия –
   поза в прозе
      жизни,
но
  голосую «за»,
    за некоторые
      атавизмы.
Воздержавшиеся и не совсем,
      держите корпус!
Почему-то я слышу «тотем»,
     когда вы
        объявляете тотус.
Не верю тем, чей путь
     на лезвии,
       тем паче в шприце нестерильном,
я слышу в поэзии
    суть,
        она – гнев бессильных.
На шестерную пику
   переверните прикуп,
       профессура изящного реверанса,
«В гору!» Как смеешь
     пикать,
        что ближе к телу
           кому-то пасьянсы?
Попались на свой же блеф,
     надраивая монету,
         до блеска.
попыткой поймать даму треф,
   а знали,- захода нету.
       Так уж лучше бы честно…
Не игрок в преферанс,
      и поэт –
         не громче рыбы,
но в моем слове «пас!»
          есть
       сознательный
      выбор.

Ты хочешь слышать о любви?
Зачем?
Зачем кричать?
И так всё знаешь.
Слова –
лишь повод к сотрясенью стен,
к расшатыванью нервов.
Понимаешь,
что есть кому собачье дело
копаться в списке похождений:
как это – не сложилось с первой,
цвет глаз, так скажем, - предпоследней.
Есть Слово – тряпка,
Слово – для подушки,
но нет, увы, любви словесной.
Влюбленные подслушивают души,
и не бывает
НЕлюбовных песен.

Я памятником был, я памятником буду.
Не вечен камень, пусть.
Не просто так я был тем бамианским Буддой,
я стал талибам
оскорбленьем чувств.

Я статуя тогда, я статуя потом…
В эпохах растворюсь и воплощусь,
Я пионером был и девушкой с веслом
не просто так, а для эстетов
оскорбленьем чувств.

Да, я был в бронзе, был в граните, в мраморе,
но притаился в гипсе обломанный мой ус.
И вот сапог шагает с барабанами
за справедливость. А находит
оскорбленье чувств.

Я памятником был и был бы вечным, если
потомки мир спасли величием искусств.
В Олимпии когда-то служил я в храме Зевса,
разрушен по причине:
оскорбленье чувств.

Я отраженье созданное вами,
предмет без чувств, я истукан.
Но слышен звук шагов, и обморок у Анны.
Ты звал меня? Дай руку, Дон Гуан.

Я прочитал Деду Морозу стихотворение,
И он обещал, что я вырасту гением.

И когда я собрал самолетик по схеме,
в школе сказали: "Мальчик, ты - гений!"

После десятка репетиторских академий
папа на вуз дал соответственных денег.

Курсовые скучны для гениальных воззрений, -
лауреаты литпремий спасут положение.

И вот у меня хорошее настроение,
я работник КБ. Место для гения.

Ищу в Гугл Плей: "самолетостроение".
Но отсутствует подобное приложение.

Я хочу СуперДжет. С нетерпением.

Будь проклят ты, Гугл,
раздражающий гениев!

Подайте
Греке на палец, а раку на реку.
Подайте
бедной реке на лекарство от человека.
Подайте нам
на войну брат на брата
Подайте (отдайте)
чуток зарплаты.
Подай МВФ
на спасение нации,
а главное
Ванечке на операцию,
разошли 8 писем с прошением о подаянии,
срочно! Ванечке
на операцию в Германии.
А вот предводитель дворянства,
берет на хлебушек,
не на пьянство.
Подайте,
здесь торг не уместен,
Здесь –
дело гражданской чести.
Ну что же вам жалко, братцы,
подать меценатам на меценатство.
Подайте
школе, отделу культуры,
пенсионному фонду и всем госструктурам.
подайте
судье, гаишнику, депутату.
Не дашь?
Будешь совсем без зарплаты.

Подайте на те времена былые,
где на «охрану природы»
и «общество книги».

У истории в загоне
стоят кони.

Никто его не пас,
никого он не спас.
Это - Пегас.

Не сеял, не пахал,
в историю попал.
Это - Буцефал.

Толщиной в дискант,
во всем дилетант.
Это - Росинант.

Замполит по разврату
римского сената.
Это - Инцитатус.

А это кто затесался?
Да это ж конь троянский.

P.S. Если откинуть литературно-мифологических, остаются кони Македонского и Калигулы. Два психически больных деспота, которые любили коней больше чем людей.