Поэзия

Рядом с дирижером ты забей мне место,
чтобы слушать соло для козла с оркестром.

Ты забей мне место рядом с микрофоном,
я исполню пьесы для слона и хора.

С дамой той чудесной ты забей мне место,
буду слушать песни для козы с оркестром.

И поближе к сексу, от любви подальше,
чтоб не слышать фальши Мендельсона марша.

И поближе к кухне ты забей мне место,
чтоб отдаться фуге для кастрюль и теста.

Дальше от начальства ты забей мне место,
чтоб не слышать вальса ударных без оркестра.

Да еще бы место - в омут с головою,
поп сыграет мессу для себя с Балдою.

Позовите Герца, старенького Герца,
он споет вам самое изысканное скерцо.

Да к себе поближе, да с тобою рядом,
чтобы лучше слышать Лунную сонату.

И два метра места под плитой надгробной,
так играй оркестр танго и фокстроты.

Кто ж то место знает? Кто же его видел?
Нам еще сыграет гражданин Свиридов.

Снова утро. Снова внезапные будни.
Ветрено. Серо. Угрюмо.
И бредут по дорогам костюмы,
а в костюмах спящие люди.

Любоваться бы чувством рассвета,
а не тупо смотреть под ноги?
Но летят стреноженно кони,
на которых пальто надето.

И потом у станка и мартена
тело сменит одежду на робу
и попросится внутриутробно:
«Разбуди, когда кончится смена».

Кто-то делит ночь с вдовою,
кто-то спит с родной женою,
или просто сам с собою
выдает безумный твист,
я ж без племени и рода,
но в порыве благородном
объявляю всенародно
сексуальный терроризм.

Не пугайтеся кокетки,
не волнуйтеся брюнетки,
и не тратьте свои клетки,
уберите томный взгляд,
мне представьте, он наскучил,
мне нужна постель получше,
где звезду героя вручат,
ну, а, может, быть вручат.

И прожить легко на свете
с суммой N рублей в конверте,
я представьте и поверьте
в этом деле первый спец.
Пусть невеста с дряблым телом,
здесь совсем не в этом дело,
важно, чтоб любовь имела
две-три дюжины колец.

Чтобы дачку и квартиру,
и погончики к мундиру,
пусть проявит свою силу,
сексуальный терроризм,
ну и что, что я безродный,
но в постели благородной
мне дадут значок " народный
и заслуженный артист ".

Музыка Олег Волос

Представь, очистится земля
от лжесвятых и от паскуд.
Мой друг, не спрашивай: когда?
Когда-нибудь, когда-нибудь.

И Вифлеемская звезда
волхвов опять потянет в путь.
Не вопрошай меня когда?
Когда-нибудь, когда-нибудь.

До слез всех вдов и матерей,
возможно, боги снизойдут
в земле князей и кобзарей.
Да, снизойдут, когда-нибудь.

Ты ждешь простой ответ: когда?
Я все пытаюсь улизнуть:
Наверно да, возможно да…
Когда-нибудь, когда-нибудь.

Но безразличен мир мирской
там звезды вешают на грудь.
Вложи звезду в ее ладонь
Когда-нибудь, когда-нибудь.

Плети паутину
с материнской заботой
стели ее мягко
в залах и спальнях

внукам и детям
платком оренбургским
прозрачней, чем песня
легче, чем воздух

для путников смелых
костром среди ночи
для дальних и близких
шалью пуховой

для мух нечистотных
для кровососущих
мотыльков беззаботных
сладкой дремотой

из «перестарались»
из «недосказали»
из лески и лести
стали и славы

плети паутину
с материнским инстинктом
стели ее мягко
пусть помнят о жизни

Где-то есть люди, по которым плачут дамы,
Где-то есть дамы, по которым сохнут люди,
они строят планы, но с меня не убудет
от того, что мне до них совершенно нет дела.

Где-то есть грабли, которые стреляют,
и те, кто стреляет в тех, кто с граблями,
мой лоб сверкает своими синяками,
я не спец по граблям, у меня есть лопата.

Мой друг продумал всё на годы вперед,
забил кладовую на случай дождя,
он звонил "01", он звонил "02",
он позвонит "03", но не выключит газ.

И может возможно превозмочь невозможность,
или поверить в слепую случайность,
это так просто и это так сложно -
чтобы мне до всего не было дела.

В искусстве искушать - есть искусней меня,
в искусстве искушаться - я такой же, как все,
я сяду на обед в дешевом кафе
и буду жрать то, до чего мне нет дела.

Не навреди! - Мы знаем точно,
все в круге вертится порочном,
но даже шествуя парадом,
мы вечно будем одиноки,
чтоб не вредить тому, кто рядом.

Не обмани! - Призыв без толка,
ведь люди все друг другу волки
или друзья? Когда столкнутся.
Мы лучше будем одиноки, -
не обмануть, не обмануться.

И не убей! - Уж это точно -
раскольниковский круг порочен, -
скорей безумного мытарства,
нам не пропасть по одиночке, -
нас в стадо гонят государства.

Не измени! - Не обещаем,
посуду бьем, сидим за чаем,
и жалуемся: все безвкусно.
Так одиночество бывает
щитом от проявлений чувства.

То ли от загара, то ли от мороза,
то ли от угара, то ли от невроза,
то ли от очень быстрого кросса
что-то случилось с цветом носа.

То ли кто укусил, то ли мошка влетела,
то ли чешется нос к известному делу,
то ли сегодня похмельное утро,
то ли меня одолела простуда.

И вроде не спал в свекольном салате,
и вроде бы нос не в губной помаде,
и вроде не совал в дела чужие,
и вроде по нему вчера не били.

И вот он вопрос, но нету ответа,
почему для прыща места лучше нету.
Но говорят, что это примета,
так пойте носы красного цвета.

Не мешайте мне, я занят,
важным делом поглощен,
занят делом филигранным,
а не чем-то там еще.

Ни на что не отвлекаюсь,
потому что я сейчас
то есть прям сейчас влюбляюсь,
прям сейчас влюбляюсь в вас,

Не мешайте мне я занят,
я сейчас влюбляюсь в вас.

Не спешите. Безвозвратно
я сейчас влюбляюсь в вас.

Все готов открыть вам душу
Я уже влюбился в вас.

На все вопросы не ответить,
их многогранность не понять нам:

- что думает проказник ветер
об этой деве в легком платье?

- что дева думает о ветре,
когда он платье раздувает?

- что в мыслях платья безответно
молчит и в облаках летает?